Форум » Материалы » Литература и вокруг » Ответить
Литература и вокруг
Лена М.: Тема предназначена для обнародования материалов, так-иначе посвящённых тем-иным аспектам современного литературного процесса (в самом широком понимании) и вокруг сего...
Ответов - 7
Лена М.: Михаил Кураев. Все вместе. О связи литературы и истории // СПб ведомости, 2020, №120 от 14 июля, с. 1, 3. https://fantlab.ru/blogarticle67843 С кем вы, деятели культуры?
Лена М.: Михаил Кураев. На краю земли, или Газификация плюс // Петербургский дневник, 2020, №123 от 17 июля, с . 13. Рассказ. НА КРАЮ ЗЕМЛИ, ИЛИ ГАЗИФИКАЦИЯ ПЛЮС В оные дни сердцу пресветлых наших управителей на ум пришло о нас, недостойных, вспомнить и нам толику малую уделить от всенародного нашего достояния. До нынешней поры мы, сирые, от народного достояния отдаленные, с превеликою тоскою зрели, как во все концы света и северными потоками, и южными, и сибирскими, и все мимо нас истекает из самых недр отечества нашего благодатный огонь... Мы ждали и верили с терпением, не лишенным даже гордости за нашу способность сносить всё, прежде чем выйти на дорогу широкую, но не всегда ясную. А вот первые шаги на пути к газовой благодати наше селение сподобилось совершить шесть годов тому назад. Тогда нам сказали, что на поиск пути к жилищам нашим, в дальней стороне от Европы и Китая расположенным, надо заплатить по двадцать пять тысяч с дыма. Да, земля у нас, похоже, крайняя. Неизбывная фантазия соотечественников иссякла, когда пришлось искать нашему поселению, ставшему последним пунктом железной дороги от моря, хоть какое-нибудь название. И, признав свое бессилие, наш посёлок назвали Посёлок. Но то, что мы последние, нам не дают забыть, да мы и сами помним. Забытый удел каш, Ленобластью именуемый, так велик, так обширен, что и пяти лет на поиск пути к нашим домам оказалось мало, а в шесть лет как раз управились. А потом и года не прошло, как по обочине проселка канавы выкопали и в них трубу проложили вдоль наших заборов. Тут главный из них из уст своих показал: «Кто хочет от трубы, что по улице идёт, к дому отводку сделать, отдайте, не скупитесь, ещё по пятьдесят пять тысяч». «Да у меня всего-то тут полторы сажени! Этакие деньжищи за три с половиной метра трубы?» «Торг неуместен», — твёрдо сказал главный, хотя на дворе уж тридцать лет цвела и пахла газом рыночная экономика. Всё поняли селяне и возрадовались, ибо скупость не наше народное достояние! Только газовая труба - это тебе не водяная колонка: вышел на улицу, набрал в ведро и домой занёс, тут надо, чтобы труба прямо к тебе в дом уткнулась и на кухонную плиту, и на отопительный котел разошлась. От забора к углу дома пять саженей, восемь шагов, здесь труба пойдёт под землей, а с угла дома окончательная труба от Ямала и до кухни пойдёт снаружи под застрехой. Это ещё семь саженей, чуть больше пятнадцати метров, тут уж меньше ста сорока тысяч никак не выходит. Работы двум мужикам на день, для курящих - полтора. Скажете - дороговато? Не всякий пенсионер, доживший до светлых дней, осилит. Здесь дело добровольное, никто не неволит, что тебе дороже: в тепле жизнь - или кошелек?! Всё по смете: сто тысяч за работу, пятьдесят за согласование. Нам, на земле живущим обывателям, носом в землю уткнувшимся, светлые горизонты не видны, а незримый фронт и подавно. Мы видим только тех, кто работает, и не видим тех, кто работать разрешает, работы согласовывает, утверждает, проверяет, направляет и вниманием своим обеспечивает. Землекоп за один метр траншеи глубиной в полтора метра получает полторы тысячи рублей. За рабочий день, если земля к нему милостива, десять метров откопает. Итого: пятнадцать тысяч. Работа тяжелая. А тот, кто разрешает ему копать, старший специалист с инженерным образованием, получает оклад восемнадцать тысяч в месяц!.. Работа с виду легкая, но если приглядеться, то опасная. А инженеров таких, разрешающих и направляющих к другим инженерам, техникам и специалистам, не один и не десять, чуть больше. И в Газстройнадзоре, и в Газстройсервисе, и в Газстройперестрое, и в Газлимитед, и, конечно, в Газмикростройинтернешенел, да над ними ещё организации, их карманы тщательно до рубля контролирующие. Это там, наверху, оклады сказочные, золотые парашюты и золотые бутсы, а на погостах, в уездных да в волостных конторах, от газа кормящихся, народ остро нуждается, оклады - хоть стой, хоть плачь. А жить надо! И жить велено - сегодня хорошо, а завтра еще лучше! От забора до стенки дома, где счётчик повесить, десять с половиной метров. Сам возьми лопату и выкопай? Ан нет! Проект нужен. А чтобы проект создать, нужен топографический план этих десяти метров. И для этого есть контора, и не одна. Выбирай, какая лучше! Приедут с лазерной рулеткой, со спутниковой антенной, с компьютерной штукой на шесте и все ваши десять метров измерят и впишут в картину Вселенной. Стоит всего семь тысяч. Смешные деньги рядом со ста пятьюдесятью тысячами! На основании топографической картины от забора до угла дома будет создан проект траншеи. Сделают быстро, за неделю. Вот согласование - это другой разговор. Здесь никто торопиться не будет. Работа трудная и требует благодарности. Потом утверждение, тоже, надо понимать, работа ответственная и требует еще большей благодарности от населения. А как в Священном Писании сказано: неблагодарность есть тяжкий грех. Так на круг посчитать - и выходит: сто тысяч за работу, пятьдесят тысяч за согласование. Так это только чтобы в дом газу войти, а чтобы по дому разбежаться; плита, батареи для обогрева - это ещё сто тысяч самое малое... Долго сверху смотрели на терпеливых и безропотных, но зрелище наконец-то показалось невыносимым... И вот сверх всякого чаяния разнёсся над нашей Палестиной указ нашего президента: «Обеспечить бесплатное подключение населения к газовым сетям! «Газпрому» - изыскать средства! Ликовать бы да обниматься, не снимая масок по причине коронавируса, так нам же не угодить! Встречаются поселяне и издыхают, знают, что в ближайшие годы возникнут и Газбесплатстрой, и Газбссплатпроект, и Газбесплатсогласование, и Газбесплатподключение, и будут там прекрасные знатоки своего дела с маленькими окладами и большим желанием жить. (с) Михаил Кураев Кураев Михаил Николаевич - выдающийся русский писатель, кинодраматург. Более 20 лет работал редактором на киностудии «Ленфильм», написал ряд сценариев; публицист, эссеист. Дебютировал как писатель в 1987 г. повестью «Капитан Дикштейн», опубликованной в журнале «Новый мир». Автор книг «Блокада», «Жребий № 241», «Ночной дозор», «Маленькая семейная тайна», «Встречайте Ленина!», «Путешествие из Ленинграда в Санкт-Петербург», «Питерская Атлантида»; сочинения переведены на 12 иностранных языков. С 1999 г. - сопредседатель Союза российских писателей; член Союза писателей Санкт-Петербурга и Союза кинематографистов России; член исполкома Русского ПЕН-клуба.
Лена М.: Павел Крусанов. Литература подхватит тему пандемии. Беседовала Эльвира Романова // Петербургский дневник, 2020, №126 от 22 июля, с. 6-7. После завершения эпидемии коронавируса некоторые книги могут начаться со слов: «Я лежал на диване и спасал планету...». Таким прогнозом с «ПД» поделился писатель и журналист Павел Крусанов. Впрочем, COVID-19 поставил перед книжной отраслью и более серьезные вопросы. - Принято считать, что режим самоизоляции так или иначе полезен для писателей. Мол, сиди себе, пиши, никто тебя не беспокоит... Так ли это на самом деле? - По существу, так и есть. Как говаривал один советский классик, «русский писатель любит, когда его отрывают от работы». Если же отвлечения сводятся к минимуму, у «человека пишущего» не остается выбора – только работа. Думаю, в ближайшем будущем нас ожидает встреча с романами, повестями и рассказами, начинающимися примерно так: «Я лежал на диване и спасал планету...». - Что изменилось в связи с пандемией в вашей жизни и как вы провели время в самоизоляции? - Круг общения заметно сузился, отчасти перейдя в электронное пространство. Чтобы отрефлексировать это состояние, мы даже организовали небольшой приятельской группой (несколько литераторов плюс один рэпер) чат, где на протяжении всех этих месяцев делились друг с другом впечатлениями от повернувшейся к нам нежданным боком действительности. И заодно узнали через эти откровения друг о друге много нового. - Работаете ли вы сейчас над книгой? Если да, то о чем она будет? - Как раз накануне всей этой драматической катавасии, в марте, я сдал в издательство свою новую книгу, где попытался реанимировать жанр русского охотничьего рассказа, подвергнутого в последние времена незаслуженной дискриминации. Работа над ней, как и над всякой книгой, вызвала определенное внутреннее опустошение, так что сейчас я как субъект письма бездействую, занимаясь восстановлением естественного баланса. Другими словами – я просто смотрю по сторонам и переживаю чувства. - Можно ли, на ваш взгляд, считать пандемию коронавируса и жизнь во время нее событием, достойным осмысления? Стоит ли ждать, что сейчас появится много текстов о самоизоляции, работе медиков, борющихся с коронавирусной инфекцией, и других реалиях, которые довольно прочно вошли в нашу повседневную жизнь? - Осмысления достойны и куда менее значительные вещи, чем пандемия. Например, почему котики и енотики такие мимимишные? Или – проблема самоидентификации при смене пола...Так что литература, разумеется, подхватит эту тему. Большинство писателей вообще так устроены, что просто и без причуд копируют в своих текстах жизнь, поскольку не способны вообразить ничего более занимательного. - Можно ли сказать, что пандемия чему-то научила человечество? Какие уроки вы извлекли лично для себя? - Человечество – как в дремучие времена, так и в относительно недавние – пережило столько чудовищных катаклизмов, которые его ничему не научили, что нет никаких оснований смотреть в будущее с оптимизмом. Эволюция слепа, это касается и антропогенеза – именно такой урок нам сейчас наглядно и преподается. - В вашем романе «Яснослышащий» речь идет в том числе о петербургском самоощущении. Как думаете, после эпидемии в нем что-то поменяется? Или оно неизменно? - Ничего не поменяется. То, что с нами случилось, – всего лишь очередной астероид, пролетевший мимо. Причем на приличном расстоянии. Динозавры могут спать спокойно. И тут Ницше обольщается – то, что нас не убивает, никак нас не изменит... Напротив, многих расслабит. В этом смысле даже духовное преображение подразумевает обязательную духовную смерть тебя прежнего. Ничего подобного мы не испытали. И Петербург в этом смысле не исключение. Хотя во многих иных смыслах он – уникум. - Вы являетесь главным редактором «Лимбус Пресс». Расскажите, как переживало и переживает ситуацию с эпидемией коронавируса книжное сообщество Петербурга. Никто не пытается скрывать, что отрасль сильно пострадала. Уже известно, что многие издатели идут на снижение тиража. Действительно ли это так? - На деловой активности индустрии бумажной книги сложившаяся ситуация и правда сказалась самым неблагоприятным образом. Полиграфические производства закрыты, книжные магазины закрыты – издавать и отгружать тиражи негде и некуда. При этом продажи бумажных и электронных книг через какие-либо онлайн-платформы – это слезы, лишь крошечная часть финансового оборота. В этих условиях все издательские планы летят кувырком, графики срываются – многим издательствам пришлось остановить не только работу по рассмотрению рукописей и их предпечатной подготовке, но и производственную деятельность вообще. Временно выручают кредиты на зарплату, но это поддержит людей, а не дело как процесс. Думаю, уже в самое ближайшее время станет понятно, кто из издателей выберется с потерями, кто впадет в летаргию, а кто и вовсе испустит дух. - На что можно надеяться книжному сообществу и откуда ждать помощи? От читателей? Государства? Самих себя? - О государственной поддержке книгоиздания много говорилось еще до всей этой свистопляски. Какие проблемы существуют? Книжные издательства душит аренда, монополизм книжной торговли и масса сопутствующих обстоятельств, которые перечислять не будем. В России давно пора приравнять книгу к продуктам первой необходимости, ввести фиксированные цены, не позволяющие книжной торговле накручивать баснословные проценты. Именно так обстоят дела в Германии. Это же не дело, когда отпускная издательская цена на книгу составляет, допустим, 200 рублей, а на выходе в розничной торговле она стоит уже 500-600 рублей. Причем в издательскую цену входит авторский гонорар, предпечатная подготовка, накладные расходы, включающие аренду и прочие платы, плюс производственные затраты на бумагу и полиграфию. А розничная торговля, накручивая свои 120-150 процентов, никаких расходов, кроме аренды, зарплаты и соответствующих налогов, не несет. Вероятно, книжным магазинам тоже нелегко. И здесь можно было бы подумать, например, о льготной аренде с запретом на перепрофилирование. И, конечно, читатель не должен дремать, качаясь в баюкающих сетях Интернета и погружаясь в сон наяву. - Говорят, что осенью 2020 года может произойти вторая волна коронавирусной инфекции. Что будет с книжной отраслью, если снова все придется закрыть? Есть ли план на такой сценарий? - Плана нет. И ничего хорошего, разумеется, новая волна пандемии не принесет. Если она, конечно, случится. - В романе «Американская дырка» вы из 2005 года пытались заглянуть в 2010-2011 годы. Смогли бы сейчас рассказать, что может ждать нас в будущем? - Мир рассыпается на пиксели. Нас ждут испытания. Всех. (с) Петербургский дневник Павел Крусанов – член Союза писателей Санкт-Петербурга. Финалист литературных премий, в том числе «Северная Пальмира» и «Национальный бестселлер». Главный редактор «Лимбус Пресс».
Лена М.: Иван Охлобыстин. В детстве я хотел стать волшебником. Беседовал Владислав Толстов // Петербургский дневник, 2020, №185 от 13 октября, с. 16. Известный артист осваивает новое амплуа - литературное. Вышла новая книга Ивана Охлобыстина «Дом Солнца». В ней две очень разные повести, объединённые темой советского прошлого. Может ли актер претендовать на достойное место в ряду современных российских писателей? Отвечает сам автор. - Когда у вас находится время писать, учитывая вашу занятость на съёмках? За три года выходит уже седьмая ваша книга - после «Запаха фиалки», «Улисса», «Записок упрямого человека», «Небылиц и дум», «Песен созвездия Гончих Псов» и «Магнификуса II». Даже Бальзак не работал с такой производительностью. - Пишу я в перерывах между съёмками и во время коротких отпусков, когда они случаются. А вообще должен признаться, что мои писательские успехи в немалой степени заслуга моего редактора Игоря Воеводина. В свое время он убедил меня сесть за написание первой книги и постоянно вдохновляет на такой интенсивный труд. И справедливости ради надо сказать, что из книг, которые вы перечислили, только три - «Улисс», «Запах фиалки» и «Дом Солнца» - являются оригинальными. Остальные составлены из текстов, которые я писал в разные годы. - «Дом Солнца» обращен к советской эпохе - в ностальгически-романтическом ключе или антиутопическом, как в повести «СССЭР». Сейчас многие писатели стали возвращаться к советскому прошлому, переосмыслять его. Советский Союз на глазах превращается в такую «новую Атлантиду». Лично вам очень хочется обратно в СССР? - Будет неправдой сказать, что мне хочется в настоящий Советский Союз. Скорее, мне хочется вернуться в ту страну, где я вырос, где я был ребёнком. И у меня было счастливое советское детство. Я думаю, интерес нынешних писателей к советскому прошлому - это такая ностальгия по жизни в обществе, которая подчинена определённой, но недостижимой цели, какой для советских людей был коммунизм, светлое будущее. Люди жили мечтой о грандиозном будущем, в котором мы построим первое в мире справедливое общество, где не будет своих и чужих, а наши дети полетят колонизировать Марс. Советская жизнь при всех её бесспорных минусах давала возможность жить ради такой цели, за которую не жалко отдать жизнь. Сегодня, увы, таких целей нет. Мы живём в обществе, где единственным маяком является личное потребление, комфорт, жизненный успех, а это чушь. И мы чувствуем, что это какие-то неправильные цели, и завидуем советским людям, у которых были правильные. И вообще, я бы хотел, чтобы вы помнили: любовь - главное в жизни человека. Но любовь, как и подвиг, как и вера, - далеко не комфортные понятия, с ними трудно жить. - Читаете ли вы кого-то из современных российских писателей? Если бы вам доверили составить школьную программу обязательного чтения, какие книги туда включили бы? - Я много читаю. И слава богу, современная отечественная литература за последние годы обогатилась замечательными книгами, отличными писателями. Это Евгений Водолазкин, Захар Прилепин, Михаил Елизаров, Владимир Шаров - к сожалению, ушедший от нас недавно. Парадокс я вижу в том, что именно в эпоху, которая отличается художественным вакуумом, массмедийной порнографией всех калибров, появляют¬ся такие отличные писатели. Это даёт мне надежду, что люди останутся людьми, и в России слова «я люблю тебя» будут ассоциироваться не только с рекламой шоколадок. - Вы написали пьесу для Михаила Ефремова. Общаетесь ли с ним сейчас? - Конечно, общаюсь. Михаил мой друг, крёстный моей старшей до-чери, я никогда не откажусь от него, хотя могу и не соглашаться с его гражданской позицией. Он - моя семья, и это несравнимо важнее любых политических пристрастий. Эти пристрастия преходящи, а семья навсегда. И вообще: среди прочего я учу детей, что всё тлен, кроме Бога и семьи, что счастлив только благодарный, что Истина и Любовь - это глаголы, а не существительные. Они живые. У них не может быть законченной формы. Раньше было истиной, что человек не может летать, а он летает. В самолетах, но летает ведь! В юности любовь у нас ассоциируется со страстью, в зрелости - с единомыслием, в старости - с жертвенной преданностью. - Вы озвучивали роль почтальона Печкина в новом сериале «Простоквашино». А кого ещё из героев советских мультиков хотели бы озвучить? - Да кого угодно! Озвучивать мультфильмы - это всегда огромная радость и большая честь для меня. Ведь даже гениальных писателей не счесть, а сказочников по пальцам можно пересчитать. А гениальный мультфильм - это прежде всего прекрасная сказка. В детстве я сам хотел стать волшебником. Правда, потом понял, что жизнь уже чудо и вмешиваться в него, даже из самых луч¬ших побуждений, эгоистично, глупо и даже преступно. Чаще всего люди сами не знают, чего хотят, а если и думают, что знают, - обычно заблуждаются. Недаром есть поговорка: бойся своих желаний. - Скучаете ли по «Интернам»? - Очень скучаю. Но только не по самому сериалу, а по шести годам напряженной работы в окружении замечательных и профессиональных людей - режиссёров, актёров, художников. В нашем мире это объединяется под прозаическим названием «цех», но это была великая проза! Общие победы и общая усталость, общие надежды и разочарования. Я уверен, что именно это и стало одной из составляющих успеха «Интернов». Люди по другую сторону экрана чувствовали, что сериал создавался на эмоциональном подъёме, что за придуманными ситуациями кипела настоящая жизнь. И поэтому «Интернов» так любят до сих пор. Я и сам их люблю. Стать режиссёром или актёром Охлобыстин решил в школе, после того как посмотрел фильм «Обыкновенное чудо» Марка Захарова. Подростка впечатлил монолог волшебника в исполнении Олега Янковского. (с) Петербургский дневник (с) Лена М.
Лена М.: «Дочь – лучший будильник, а мишка с лапами – лучший антидепрессант» Беседовал Владислав Толстов // Петербургский дневник, 2020, №192 от 22 октября, с. 12. Новый роман Маши Трауб «Полное оZoomление» (вышел в издательстве «Эксмо») посвящен реалиям послед-них месяцев – удаленке и режиму самоизоляции. Писатель на себе испытала все прелести дистанционного обучения и поделилась опытом с «ПД». - Сейчас все ожидают второй волны коронавирусной инфекции и перевода на удалёнку. А у вас буквально на днях об этом вышел роман. У вас самой всё так и было, как в книге описано? - Да, всё именно так и было. Тот редкий случай, когда совпадения с реальностью не являются случайными. Все уроки, родительские собрания, тренировки в онлайн-режиме я «списала» с членов моей семьи. Хотя, разумеется, это все-таки не документальная проза, здесь есть и вымысел. Всё было в новинку – и уникальный материал для меня как для автора, и формат книжного сериала, который я попробовала, – главы и аудиозаписи в моём озвучивании выходили раз в неделю. Мне было интересно работать, поэтому книга получилась живой и весёлой. Правда, сейчас, когда нас накрывает вторая волна, я бы сказала – «было бы смешно, если бы не было так грустно». - Интересная тенденция: мы за время ограничительных мер получили несколько сериалов, блогов, стримов (в том числе и ваша книга), где обыгрываются ситуации, когда человек находится на карантине и старается себя развлечь. Но пока нет ни одной книги, например, о врачах, работающих в красной зоне. Как вы считаете, почему так происходит? - Если честно, мне кажется, что людям, которые пережили трагедию, заболевание, пока тяжело не только об этом писать, но и говорить. Страх, боль остаются в сердце навсегда. Не каждый готов выплеснуть пережитое на бумагу. Например, я сама смогла написать одну довольно больную для меня историю спустя десять лет после того, как она случилась. - То есть книгу про пандемию коронавируса вы писать пока не планируете? - Я бы не смогла написать книгу о коронавирусе, красной зоне. Мне в реальности нужно быть героем, жить внутри ситуации, истории. Не смотреть со стороны, а переживать на себе. Тогда это получится честно и искренне. Иначе нельзя. Это не фантастика, не художественная литература, а человеческая трагедия. - А читать книгу про эпидемию COVID-19 вы бы сами стали? - Если бы подобную книгу написал врач, я бы первая её купила. - В Москве и других городах России отменяются массовые мероприятия, в том числе презентации книг и встречи с читателями. Наверное, у вас тоже произошли такие отмены. Что вы получаете на встречах с читателями? Насколько они вообще важны лично для вас? - Ни один видеоэфир ни в одном онлайн-формате не заменит живое общение с читателями. Мне очень важно видеть их глаза, реагировать на эмоции. Я люблю, когда мне задают вопросы из зала, причём зачастую неожиданные. Поэтому, как только стало возможно, я соглашалась на все встречи в офлайн-режиме. Да, я готова встречаться со своими читателями в маске, в перчатках, хоть в противогазе. Писатели зависят от обратной реакции. Они такие же актёры. Иметь прямую связь с читателями, видеть их, слышать, иметь возможность подписать книгу – писателям это нужно как воздух. - Почему только две ваших книги экранизированы («Дневник мамы первоклассника» и «Домик на юге». – Ред.)? Ведь они, по сути, являются уже готовыми сценариями для сериалов. - Конечно, я хотела бы, чтобы экранизаций было больше. Но никак не могу предсказать, какой материал заинтересует кинопродюсеров. Да и влиять на этот процесс не могу. - Если бы у вас был выбор, то какую из своих книг вы бы хотели увидеть на большом экране в первую очередь? - Я бы очень хотела увидеть на экране кинофильм по моей грузинской дилогии «Тетя Ася, дядя Вахо и одна свадьба» и «Шушана, Жужуна и другие родственники». Если бы из моих книг сделали фильм, где режиссёром стал бы Георгий Данелия, в главных ролях снялись Вахтанг Кикабидзе, Софико Чиаурели, а музыку к фильму написал бы Гия Канчели... Это был бы фильм моей мечты. Но, к большому сожалению, такое уже невозможно. - Наступила настоящая осень, время депрессии и скверной погоды, к тому же в этом году осложненная эпидемией коронавируса. Можете поделиться своим способом справляться с плохим настроением? Как вы заряжаетесь позитивом? - Пить витамины, регулярно заниматься спортом, много гулять. Читать, смотреть кино или сериалы. Шить, вязать, готовить. Купить новую сковороду или чайник. И, конечно, проводить как можно больше времени с семьей – вместе завтракать или ужинать, разговаривать, смеяться, шутить. Играть в настольные игры, наконец. Или, наоборот, загрузить себя работой так, чтобы на остальное даже мыслей не оставалось. Способов много. Моё плохое настроение мгновенно улетучивается в тот момент, когда моя дочь в семь утра будит меня и просит срочно пришить лапы мишке, которого она сшила вчера. Но пришить так, чтобы мишка ими двигал. Поверьте, в семь утра дочь – лучший будильник, а мишка с лапами – лучший антидепрессант. Маша Трауб (настоящее имя – Мария Киселева) родилась 8 октября 1976 года в Москве. Образование получила в Московском государствен-ном институте международных отношений (специальность – «журналист-международник»). Маша Трауб написала более 30 книг прозы, среди которых две детские. В основном её работы посвящены теме материнства и образу жизни российского среднего класса. Кроме того, статьи Маши Трауб печатаются в популярных газетах и журналах, а также в Интернете. (с) Петербургский дневник
Лена М.: Вадим Полонский. "Модерная классичность", или Русская литература в диалоге с миром // Новый мир, 2023, №7, с. 178-183. Статья. Моя оценка 7.0 из 10. О месте и роли класической русской литераутры в мировой культуре.
Лена М.: Жадность. Японская притча // СПб ведомости, 2023, №210 от 8 ноября, с. 5. Статья. Моя оценка 8.0 из 10. Не рой яму другому...
полная версия страницы