Форум » Материалы (архив1) » Вопрос » Ответить

Вопрос

МАВ: Кто-нибудь встречал такие работы в сети (или у кого то они есть): 1.Мельникова Е.А. Петрухин В.Я. »«Ряд» легенды о призвании варягов в контексте раннесредневековой дипломатии». 2.Мельникова Е.А. Петрухин В.Я. «Легенды о «призвании варягов» и становление древнерусской историографии». 3.Фроянов И.Я. «Исторические реалии в летописном сказании о призвании варягов». 4.Кирпичников А.Н. «Сказание о призвании варягов: легенды и действительность». С уважением.МАВ

Ответов - 6

a_e_g: И. Я. Фроянов Исторические реалии в летописном сказании о призвании варягов Кирпичников тоже был: А.Н. Кирпичников «Сказание о призвании варягов. Легенды и действительность» Мельникова с Петрухиным у Яны почему-то отсутствует, хотя найти можно: Е. А. МЕЛЬНИКОВА, В. Я. ПЕТРУХИН. Легенда о «призвании варягов» и становление древнерусской историографии (файл в формате Word, упакованный ZIP-ом). Если нужно, могу сделать HTML или PDF. Про их же »»«Ряд» легенды ... » не помню - скорее всего не было. regards, aeg

МАВ: Фроянова и Кирпичникова я нашел у Яны. Архив «легенды о...» скачал, читается. Дело в том, что вчера перелистывал Пчелова «Рюрикрвичи» и там была ссылка на эти работы по поводу легенды о Гостомысле. У Фроянова оказалось совсем чуть-чуть, а у Кирпичникова и вовсе ничего. С уважением.МАВ

a_e_g: Вот тут можно скачать PDF. Гостомысл там упоминается 18 раз regards, aeg


МАВ: Скачал, но acrobat v3 не открывает. И не есть ли это часть книги «Рюриковичи: история династии»? С уважением.МАВ

a_e_g: ...или 6-я версия. цитата И не есть ли это часть книги «Рюриковичи: история династии»? Нет, это отдельная статья (хотя какие-то части, возможно, пересекаются). Я выложил её в HTML вот сюда. Размер - около 650 Кбайт. Скачайте оттуда, если нужно - до конца этой недели ссылка будет работать. Таки лучше, чем 20 Мбайт Acrobat Reader-а Вот начало: цитата Е.В. Пчелов. ПРОИСХОЖДЕНИЕ ДИНАСТИИ РЮРИКОВИЧЕЙ1. § 1. Биография Рюрика и её интерпретации. Основателем династии, правившей в России на протяжении 740 лет, согласно древнейшим русским источникам, был князь Рюрик. “Повесть временных лет” (далее - ПВЛ) сообщает широко известную легенду об изгнании варягов из зе-мель северных славян, последующем призвании в 862 г. трёх братьев-варягов, первом распределении уделов (в результате которого Рюрик стал князем Новго-рода), смерти двух братьев Рюрика, его единоличном правлении, смерти в 879 г. и передаче им власти своему родственнику Олегу, в качестве опекуна малолетне-го сына Рюрика - Игоря (1). Другие русские летописи передают в целом эти со-общения без существенных изменений. Лишь в ряде летописей (Ипатьевская, летописец Переяславля-Суздальского и др.) говорится, что первоначально Рюрик укрепился в Ладоге, и лишь затем стал княжить в Новгороде (2). Поздняя Нико-новская летопись расцвечивает время Рюрика другими событиями: убийством Вадима Храброго и избиением недовольных новгородцев, бегством части новго-родской знати от Рюрика в Киев (3). По сути перед нами этиологический миф о легендарном предке правящей династии, основателе государства, в котором, очевидно, присутствуют черты ис-торической реальности. В историографии сложились разные точки зрения на ле-тописные известия о Рюрике и на “легенду о призвании варягов”, что, разумеет-ся, не в последнюю очередь было связано с дискуссией по т.н. “норманнскому вопросу” (4). Большинство видных русских историков XVIII- первой половины XIX вв. признавали летописный рассказ о Рюрике и не выражали сомнений в иноземном - скандинавском или финском происхождении этого князя (Т.З.Байер, Г.Ф.Миллер, кн. М.М. Щербатов, И.Н.Болтин, А.Шлёцер, И.М. Стриттер, И.-Г.Эверс, П.Г.Бутков, М.П. Погодин и др.) (5). Причём некоторые историки писа-ли о первоначальном прибытии Рюрика в Ладогу, а уже потом в Новгород (В.Н.Татищев (6), М.В.Ломоносов (7), Т.С.Мальгин (8), Н.С.Арцыбашев (9)). Од-нако, уже в первой половине XIX в. исследователи отмечали некоторую искусст-венность летописного рассказа. Так, Н.А.Полевой (10), не отвергая “существова-ния Рурика и двух братьев его, хотя оно весьма подозрительно”, считал чистым мифом “тройство” братьев-князей и приводил возможные аналогии в легендах подобного рода у других народов. Н.М.Карамзин, рассказывая о призвании кня-зей, отмечал, что “начало Российской Истории представляет нам удивительный и едва ли не беспримерный в летописях случай” (11). Со второй половины XIX в. “нигилистическая” позиция в историографии по данному вопросу усилилась. Н.И.Костомаров открыто назвал рассказ о призвании князей басней и даже не включил в свою популярную “Историю в жизнеописаниях” ни одного деятеля языческого периода древнерусской истории, начав с Владимира. Д.И. Иловай-ский, также отметив невероятность призвания и отстаивая славянское происхож-дение “Руси”, вовсе вычеркнул Рюрика из своей “Истории России”, ни разу даже не упомянув это имя (12). С.А.Гедеонов, хотя и не дошёл до полного отрицания существования Рюрика с братьями, сделал попытку проследить славянскую эти-мологию их имён (13). Гипотеза о славянском происхождении варягов-руси вы-звала бурную полемику (14). Так, противником подобного подхода выступил К.Н. Бестужев-Рюмин. “Но едва ли можно уничтожить из Русской истории Рю-рика”, - писал он, ссылаясь на летописные данные, которые невозможно было просто отбросить, не проведя предварительно серьёзного анализа. Славянская этимология имени Рюрика тоже подверглась решительной критике за отсутствие системы доказательств (15). С.М. Соловьёв также полностью признал истинность призвания варягов. Более того, в противовес Погодину, считавшему это событие, принадлежащим истории лишь Новгорода, Соловьёв охарактеризовал его как имевшее всероссийское значение. Критикуя концепцию Гедеонова о славянском происхождении Руси, Соловьёв отметил первоначальное прибытие Рюрика в Ла-догу и вслед за некоторыми летописцами высказал мысль, что Новгород был ос-нован Рюриком чуть позже (16). 1 - Опубликовано в кн.: Труды Историко-архивного института. Т. 34. М., 2000. С. 139-183. Т.н. “норманистская концепция” нашла своё законченное воплощение в до-революционной историографии в знаменитой работе Вильгельма Томсена, обоб-щившего все накопившиеся к тому времени в исторической науке данные по этой проблеме. Легенду о призвании Томсен назвал “младенчески простодушным по-вестованием Нестора о начале Русского государства”. Однако, не отвергая её, Томсен высказал сомнения в том, что все события, связанные с изгнанием варя-гов, смутами и последующим призванием, можно отнести к одному году. По его мнению, 862 год - это год последнего из событий, а именно похода Аскольда и Дира на Киев, а все предыдущие нужно отнести к более раннему времени (17). А.А.Шахматов полагал, что в основе легенды о призвании лежат более чем шат-кие предания, в основном местного происхождения. Историк пришёл к мысли об условности всей системы летописных датировок для Х, а тем более и для IX вв. Проведённая им реконструкция начального летописного свода дала возможность по новому взглянуть на многие события политической истории того периода. Он же отметил распространённость легенд подобного рода в других странах (18). Ещё в 1864 г. академик А.А. Куник обратил внимание на параллели русской легенде о призвании в эпической истории других народов. Исследователь указал на предание о призвании бриттами братьев-саксов Хенгиста и Хорсу (Видукинд Корвейский) как на возможный источник русской легенды. Причём, по мнению Куника, наличие саксонского аналога как раз и подтверждает историчность при-звания Рюрика, т.к., если бы такого факта не было в действительности, то и соот-ветствующие легендарные мотивы не могли бы возникнуть. Куник начал изучать и другие подобные легенды. Определённый итог дореволюционным исследова-ниям в этой области подвёл К.Ф. Тиандер (19). Он отметил фольклорные истоки легенды, отнеся её к “переселенческим сказаниям” о братьях, пришедших со сво-им племенем на новую землю и разделивших её на три части. Тиандер выявил более десятка параллелей в исторических преданиях многих европейских наро-дов, возведя их к одному древнегерманскому корню. На Руси, по мнению учёно-го, это переселенческое сказание отразилось в четырёх легендах: о призвании Рюрика с братьями, об основателях Киева, об Аскольде и Дире и о некоем вожде русов Русе (Россе). Причём в первом и третьем случаях за легендами стояли ре-альные исторические события, второй же и четвёртый были чисто мифическими. В соответствии с таким взглядом, Тиандер считал определённые ранние свиде-тельства ПВЛ недостоверными, т.к. они появились в результате трансформации переселенческого сказания на русской почве. Так, родственные связи Рюрика с Синеусом и Трувором и Рюрика с Игорем, современность Аскольда и Дира Ти-андер полагал вымышленными, да и вообще роль Новгорода в результате появ-ления легенды считал несколько выпяченной. Дореволюционные традиции русской историографии продолжились в эмиг-рации. Г.В.Вернадский не только признавал реальное существование Рюрика, но и его отождествление с Рориком Фрисландским (об этом будет сказано позднее). В связи с последним допущением он несколько изменил хронологию событий, отметив, например, появление Рюрика в славянских новгородских землях под 858 г., но в целом, придавал большое значение фигуре этого князя и его роли в исто-рическом процессе (20). Совсем по-иному отнеслись к интерпретации летопис-ных известий советские историки. Б.Д.Греков счёл эпизод с призванием чистей-шей легендой. Одним из аргументов в пользу этого послужил факт отсутствия в двух памятниках древнерусской литературы (“Память и похвала князю Владими-ру” Иакова Мниха и “Слово о законе и благодати” митрополита Иллариона) сре-ди предков Владимира и Ярослава имени Рюрика (начинал родословие Игорь “Старый”) (21). Эта мысль впоследствии стала идеей-фикс всей советской исто-риографии. Та же точка зрения была поддержана Д.С.Лихачёвым и Б.А.Романовым в комментариях к изданию ПВЛ (22). Лихачёв высказал мнение, что легенда утверждала родовое единство русских князей, нарушенное в период усобных раздоров. Л.В.Черепнин предположил, что легенда имела новородские истоки, т.к. именно здесь сложилась традиция приглашения к себе князей “на стол” (23). Б.А.Рыбаков, отмечавший распространённость подобных легенд в Се-верной Европе в средневековье, пришёл к выводу, что летописный рассказ явля-ется поздней вставкой, сделанной новгородцем или ладожанином при определён-ном влиянии двора Мстислава Великого. При этом, во-первых, указание на ино-земное происхождение должно было усилить авторитет княжеской династии в среде местной знати, во-вторых, легенда подчёркивала независимость Руси от Византии, в-третьих (вслед за мнением Б.Д. Грекова), была возможна перекличка с событиями 1113 г., т.е. приглашением Владимира Мономаха на киевский стол (24). Однако, Рыбаков допускает, что в легенде могли отразиться реальные черты некоего исторического события, например, набега на новгородские земли одного из скандинавских отрядов или же приглашения населением чужестранца для за-щиты от других нападений. В ряде поздних работ Рыбаков склонен считать Рю-рика исторической личностью и даже предполагать его тождество с Рориком Ютландским (этот вопрос будет рассмотрен позднее). Ряд историков обратился к мысли о славянском происхождении Рюрика, возродив старую гипотезу о тожде-стве варягов и балтийских славян (высказанную ещё М.В. Ломоносовым, М.А. Максимовичем. С.А.Гедеоновым и др.). Так П.П.Толочко отметил возможное происхождение Рюрика именно из западнославянских, точнее ободритских, зе-мель (25). Параллельно в эмиграции продолжал развиваться и традиционный взгляд на легенду 862 г. (Ф.А.Браун, В.А.Мошин и др.) (26). В своеобразной теории проис-хождения Руси О.Прицака личность Рюрика занимает не последнее место (27). Критический подход к истории “призвания” в зарубежной историографии отме-чен трудами А.Стендер-Петерсена, Х.Ловмяньского. Исследователи вновь отме-тили, что легенда о призвании является распространённым мотивом, который необходимо отделить от версии собственно передачи власти князьям-находникам. Ловмяньский, ссылаясь на “Слово...” Иллариона, ещё раз подчерк-нул, что в Киеве не знали Рюрика, а достоверных данных о нём слишком мало, чтобы строить какие-либо гипотезы (28). Д.С.Лихачёв в работах более позднего периода указывал на главное противо-речие, которое, по его мнению, показывает компилятивный характер текста ле-генды: варяги, собиравшие дань, были сначала изгнаны, а потом вдруг снова при-глашены в качестве правителей. Мотив добровольного призвания Лихачёв счёл вымыслом летописца, стремившегося обосновать легетимность правящей дина-стии (29). Некоторые отечественные историки проводили поиски исторической основы легенды. Е.А.Рыдзевская соглашалась с В.О.Ключевским, полагавшим, что захват скандинавами новгородских земель или наём скандинавской дружины летописей сознательно заменил призванием и мирным договором. Исслдедова-тельница видела в летописном рассказе соединение преданий исторического ха-рактера и тенденциозного сочинительства летописца (30). В.Т.Пашуто считал ядро летописного повествования исторически достоверным и обратил внимание на то, что варяжские князья были призваны по “ряду”, т.е. договору, определяв-шему условия приглашения князя на престол (31). Реальность Рюрика и возмож-ность его приглашения на княжение отмечал А.П.Новосельцев (32). В.Л.Янин полагает, что призвание князей связано с древнейшей вечевой новгородской тра-дицией, восходящей к нормам родового права. По мнению Янина и М.Х.Алешковского, Новгород являлся тем центром, откуда представители сла-вянских и финно-угорских племён “искали” себе князя (33). Г.С.Лебедев специ-ально разработал вопрос о Ладоге, как первом месте княжения Рюрика. Учитывая систему славяно-скандинавских отношений того времени, связей севера Руси с Фрисландией, Лебедев отмечает, что племена пригласившие Рюрика, прекрасно ориентировались в общей обстановке Балтийского региона. Историческая “кан-ва” призвания восстанавливается в свете новых археологических и нумизматиче-ских данных благодаря исследованиям А.Н. Кирпичникова, В.М.Потина, И.В.Дубова, В.А.Булкина. Лебедев обратил внимание на новые археологические подтверждения событий 862 года, детально исследовав находки Ладоги (34). Л.Н.Гумилёв, ссылаясь на работы Лебедева, также отметил подтверждения ле-генды, хотя и имел свою точку зрения на происхождение русов. Он наиболее оригинально выступил “в защиту” Рюрика. “Жаль расставаться с воззрениями, воспринятыми с детства”, - писал учёный (35). Попытку увидеть в легенде 862 г. влияние исторических реалий конца XI - начала XII вв. предпринял И.Я. Фроянов. Историк склонен считать Сказание о призвании варягов даже “своеобразным манифестом политической вольности Новгорода”, признавая в ней достоверным лишь призвание новгородскими сло-венами одного варяжского конунга с дружиной для военной помощи, который впоследствии совершил военный переворот и убил местного словенского князя Вадима, упомянутого в Никоновской летописи (в последней части Фроянов раз-вил мысли В.В. Мавродина) (36). К важным выводам пришли Е.А. Мельникова и В.Я. Петрухин, обратившие внимание на “ряд” легенды как на определённый договор, устанавливавший обя-занности и права князя. “Ряд” был заключён представителями различных племён новгородского региона, в историографии это явление иногда называют “северной федерацией” или “конфедерацией” племён (хотя такое название вряд ли опрадан-но, т.к. искусственно переносит понятия политической жизни позднего периода на эпоху раннего средневековья). По мнению Мельниковой и Петрухина, эти племена нуждались в урегулировании отношений со скандинавами и в защите от их вторжений на свои земли. Князь имел, вероятно, некоторые судебные функ-ции, должен был руководствоваться местными правовыми нормами, что ставило его в некоторую зависимость от местного общества. Перечни городов, где “сиде-ли” “мужи” Рюрика, могут свидетельствовать об элементах института кормления (В.Т. Пашуто считал раздачу городов Рюриком - раздачей ленов, т.е. прав на сбор дани). Заметим, что присутствие скандинавов в ряде этих городов в тот период зафиксировано археологически. На основе анализа летописного текста исследо-ватели пришли к выводу, что отдельные элементы легенды приближены к реали-ям второй половины IX в. Отмечая, что такой практики во внутрискандинавских отношениях не наблюдается, Мельникова и Петрухин привели примеры заклю-чения подобных соглашений между предводителями викингских отрядов и пред-ставителями нескандинавских стран. Таким образом, в целом была установлена возможная историческая достоверность ряда легенды о призвании как соглаше-ния местной власти с группой скандинавов, поставленной этим соглашением в зависимость от “конфедерации” племён (37). В то же время это соглашение обес-печивало в представлении летописца легитимизацию власти Рюрика и таким об-разом законность всей княжеской династии (38). Е.А. Мельникова на широком историческом материале выявила особенности легенд о происхождении династий и определила два варианта подобных сказаний: переселение и призвание, охарак-теризовав их. По мнению исследовательницы, в таких легендах отразились ре-альные межэтнические контакты периода образования варварских государств. В этом ключе следует рассматривать и древнерусскую легенду о призвании, яв-ляющуюся этиологическим преданием (39). Рюрик выступает в качестве героя мифоэпической традиции, основателя современной летописцу династии, хотя на самом деле эта фигура носит полулегендарный характер. Поиски прямых соот-ветствий летописным данным в конкретном археологическом материале Ладоги, “Рюрикова” Городища и т.д. Мельникова и Петрухин считают необоснованными (40). regards, aeg

МАВ:



полная версия страницы